Название: "Письма"
Автор: Птица СИРИН
Бета: Verdigris (которая сейчас аристократический профиль МакЭвоя)
Жанр: драма
Рейтинг: PG
Персонажи: Чарльз Ксавье, Эрик Леншер
Размер: ~2000 слов
Дисклеймер: не имею, не получаю, не несу. А все герои принадлежат Марвел
От автора: писалось в подарок для Illi. Большая просьба без разрешения никуда не уносить.
Письма.
Письма.
Мой друг,
В наш прогрессивный век, когда можно просто снять трубку и позвонить в любую точку мира, писать письма уже не модно. Но для меня в данный момент предпочтительнее написать тебе письмо.
Мне хотелось узнать, как твои успехи? Не буду скрывать, я надеюсь, что поиск сторонников, готовых пойти войной на весь мир, проходит не слишком удачно. Тем более это означало бы, что, возможно, в ближайшее время ты снова посетишь поместье, чего я весьма жду.
Как дела у Рейвен? Смогла ли она перебороть в себе лишнюю… агрессию?
Эрик, я очень тебя прошу, не дави на нее – Рейвен не такая, для нее подобное чуждо, и я уверен, что впоследствии она будет сожалеть.
Я думаю, что нам необходимо встретиться.
Чарльз.
***
Мой друг,
Я уже почти склонился к мысли позвонить… хорошо, что не имею представления – куда. Но я предпочел бы живую беседу телефонному разговору.
Тебе не кажется, что нам необходимо поговорить? У нас осталось слишком много нерешенных вопросов, но я уверен, если мы все обсудим, то сможем договориться.
Местоположение поместья ты знаешь.
Чарльз.
***
Эрик,
Даже мой оптимизм и вера сдаются, когда дело касается твоего упрямства. Ты мастерски умеешь скрываться, поэтому должен осознавать, что найти тебя, не используя… нечестные приемы, становится невозможно.
Нам необходимо поговорить.
Я уверен, есть возможность решить наши разногласия, чтоб и ты и я остались в выигрыше.
Чарльз.
***
Мне не хватает нашей игры в шахматы.
Чарльз недовольно посмотреть на лист бумаги, где было написано одно предложение. Он не первый раз пытался написать письмо Эрику, однако ни одно из них еще не начиналось… так. Сегодня он даже не написал приветствия, просто мысли сразу пошли дальше, не останавливаясь на въевшихся в подкорку мозга строчках: «Друг мой», «Здравствуй», и так далее. Подобных начал было уже больше дюжины, но ни разу письмо не было отправлено адресату, Чарльз или передумывал, или вообще не дописывал письмо. Ему казалось, что в каждой строчке отражается, как сильно ему не хватает их вечерних разговоров, споров и самого Эрика. Вот и сегодня он свернул листок вдвое и положил его в ящик стола к пачке таких же писем, потом устало помассировал виски.
День выдался сложным: пара учеников вывели из себя Алекса, и тому пришлось срочно ретироваться, чтоб кого-нибудь не покалечить. Перед уходом он успел мысленно предупредить об этом, и Чарльз появился в кабинете достаточно быстро, чтобы почувствовать, как пошатнулся авторитет молодого преподавателя. Говоря по правде, Алекс был не готов к этой должности; Шон справлялся со своими воспитанниками лучше, но Чарльз пока не мог ничего изменить.
Уже на выходе он снова посмотрел на запертый ящик стола, где хранились письма, и подумал, что у него, вероятно, никогда не найдется достаточно смелости, чтоб их отправить.
***
Эрик,
Надеюсь, тебе не пришло в голову, что покушение на президента настроит общественность положительно по отношению к мутантам?
И не надо мне говорить, что у тебя и мыслей подобных не появлялось.
Чарльз.
***
Адрес, на который необходимо писать, Чарльз узнал давно, и последнее письмо несколько дней назад внезапно отправилось к адресату.
Как директор школы для мутантов, Чарльз должен был быть уверен, что на них не планируется нападение, но агент Мактагерт больше ничего не помнила и информацией помочь не могла, поэтому Чарльзу приходилось подслушивать. В мыслях одного из сотрудников ЦРУ он внезапно уловил беспокойный след: в Управление пришла непроверенная информация о группе террористов, собирающейся совершить покушение на Джона Кеннеди. Если бы не эта новость, Чарльз скорее всего привычно сложил бы исписанный лист, вкусно пахнущий чернилами, и положил его в ящик стола. Но уж очень характеристика напоминала Эрика и его новую команду!
Он почти не дал себе времени на размышление, и конверт, подписанный аккуратным округлым почерком, отправился в путь.
***
Здравствуй, Чарльз.
Не ожидал от тебя письма, и, честно говоря, мне непонятны твои претензии. Кеннеди?
Эрик.
***
Чарльз, увидев письмо, некоторое время на него смотрел, будто надеялся прочитать, не вскрывая. Продолговатый конверт из желтой бумаги был подписан Эриком, в этом не было сомнений. Чарльз лишь раз видел его размашистый почерк, но не перепутал бы ни с чьим другим. Письмо, находящееся внутри, было на удивление коротким, и все же Чарльз читал его не меньше пяти минут: он будто слышал, как Эрик произносит фразы, видел, как недоуменно он поднимает брови и скептично усмехается. Картинка была настолько четкой, что Чарльз с трудом подавил в себе желание ответить вслух.
Как только бушующее внутри беспокойство и радость успокоились, Чарльз подумал, что, возможно, Эрик действительно не собирается пытаться убить Кеннеди. С одной стороны, мутантам убийство президента не принесло бы никакой выгоды, и Эрик должен был это понимать.
С другой стороны, четкого ответа он так и не получил, поэтому быть уверенным, что Эрик не решил убрать Кеннеди, не мог. Оставалось одно – попытаться получить больше доказательств, поэтому Чарльз взял новый листок бумаги и принялся писать.
***
Эрик,
До меня дошли волнующие слухи, и я весьма обеспокоен, что они могут оказаться правдой. Эрик, я действительно надеюсь - ты не считаешь, что убийство президента сможет обеспечить мутантам стабильное существование. Ты же понимаешь, это не только не поможет укрепить наше положение, но сделает его еще более шатким.
Эрик, не совершай необдуманных поступков?
Чарльз.
P.s. Как дела у Рейвен?
***
Чарльз,
Я не знаю, как стоит реагировать на твое письмо. Знаешь, эта идея весьма интересна, но как ты правильно заметил, я понимаю, какой эффект будут иметь такие действия.
Эрик.
P.s. Рейвен прекрасно себя чувствует. Ты не представляешь, какой талант и силу она зарывала в землю, пока по твоему приказу притворялась обычным человеком. Сейчас она божественна, и спокойно справилась бы с Банши и Хавоком.
***
Чарльза смутил ответ Эрика, но… Леншерр, возможно, был в какой-то мере самоубийцей, но точно не идиотом, и стал бы действовать только наверняка: столь рискованная операция подвергла бы его и его группу неоправданной опасности.
Сделать выводы из малого количества информации было трудно, быть уверенным в них – невозможно, но это все, что оставалось Чарльзу. Поэтому он решил не прекращать переписку с Леншерром, пока не будет уверен: тот не задумал какую-нибудь глупость. О том, что это было похоже на оправдание для самого себя – ведь он все же переписывался с Эриком, хоть так и не смог до конца его простить – Чарльз старался не думать.
***
Эрик,
Меня смущает твое объяснение, но я сделаю вид, что поверил тебе.
А вот сравнение способностей Рейвен и Алекса и Шона – это нечестно с твоей стороны. Ты их давно не видел. Между прочим, они уже смогли почти полностью справиться со своими способностями и даже могут преподавать. Хотя я бы снял с Алекса эту обязанность. Он слишком прямой и весьма несдержанный, с ним бывает страшно оставлять беснующихся подростков. Шон лучше контролирует себя, он более серьезен и за прошедшее время многому смог научиться.
Жаль, что ты этого не видишь…
Чарльз.
***
Следующего письма Чарльз ждал с огромным нетерпением. Он внезапно осознал, что тоска, поселившаяся где-то за ребрами, понемногу – совсем по чуть-чуть – начала отпускать. Она уходила с каждым письмом, и жизнь становилась радостнее. Конечно, письма не заменяли личное общение, да Чарльз и не был уверен, что готов увидеться с Эриком. Но вернулась часть их жизни, что была до Кубинского пляжа - привычка делиться друг с другом мыслями.
Вместе с тем в голове у Чарльза появились другие волнующие его мысли. Если не Эрику пришло в голову убить президента, то кому? Чарльз прочитал мысли и воспоминания нескольких агентов ЦРУ, но так и не смог понять, есть ли у Управления зацепки, указывающие на личность террористов. Собственные сведения, а также знания Хэнка помогли слабо, с Мойрой Чарльз по-прежнему не мог связаться, и теперь просто не знал, что делать.
***
Чарльз,
Ты заставляешь меня сомневаться в твоем здоровье. Твои… бывшие ученики теперь сами учат?
***
Прочитав эти строчки, Чарльз почти увидел, как Эрик улыбнулся бы .
***
Чарльз,
Ты заставляешь меня сомневаться в твоем здоровье. Твои… бывшие ученики теперь сами учат? Как ваша школа еще до сих пор стоит?
Я все равно думаю, что твоя сестра их с легкостью поборола бы. Ты ведь даже не представляешь, какая на самом деле скрыта сила в ее теле. Если бы знал, мог бы более правильно ее использовать.
Эрик.
***
Чарльза больно кольнуло, как Эрик говорил о Рейвен, даже не осознавая, как хорошо это было видно: насколько он восхищался ее силой, ее мутацией. Чарльз и сам был таким же – его завораживали, восхищали силы сестры, а еще - пугали. Но за этим и он, и теперь вот Эрик, порой забывали про саму Рейвен. Чарльзу она этого простить не смогла. Сможет ли Эрику?
А главное – будет ли нужно Эрику ее прощение?
***
Мой друг,
Мне, безусловно, приятно, что ты следишь за школой.
***
Чарльз начинал это письмо несколько раз, но каждый раз оно сводилось к одному и тому же. Он звал Эрика назад. Несмотря ни на что – звал.
Скорее всего получилось бы так: тот все же явился бы, они снова поспорили, и Леншерр ушел, не пробыв в доме и пару часов. Чарльз, не простивший событий на Кубе, не смог бы промолчать. Мягким, укоряющим тоном он бы хоть раз, но намекнул… и они бы точно поругались. Поэтому написание письма пришлось отложить.
По письмам Эрика можно было понять, что он все еще наблюдает за поместьем, и Чарльзу было интересно - как? Он ни разу не ощущал его присутствия, и значит, если Эрик и появлялся поблизости, то всегда надевал этот идиотский шлем.
Поэтому Чарльз решил отвлечься на другое – и более важное: выяснить, кто мог решить убить президента. Ему пришлось потратить некоторое время, выслушивая всевозможные слухи. Где-то хватало просто заплатить, где-то приходилось использовать телепатию, но во всех случаях итог был один: никто ничего толком не знал. Везде возникали только расплывчатые образы и описания женщин и мужчин, разных возрастов и внешности. Не было совпадений даже наполовину.
И вот, когда Чарльз уже готов был махнуть рукой, решив, что все это - просто невнятные байки, приехать домой и дописать письмо… президента Джона Кеннеди действительно убили. Обычной пулей, во время следования президентского кортежа по улицам Далласа, можно сказать – в прямом эфире. Это была трагедия для Соединенных Штатов. Чарльз, как раз находившийся в то время в Далласе, сразу зацепился за мысли агентов, ведущих расследование. Когда после ареста некоего мистера Освальда в них появились намеки на связь с убийством президента, Чарльз немедленно прочитал мысли подозреваемого и увидел, что тот действовал самостоятельно, без поддержки каких-либо группировок. Пока шло официальное расследование, и страна замерла в ожидании, Чарльз уже знал, что его подозрения относительно Эрика оказались беспочвенными.
Увлекшись проблемами человечества и мутантов, Чарльз совершенно забыл, что иногда людей нужно оберегать от самих себя. Убийство президента стало национальной трагедией, затронувшей сердца огромного количества людей. Они переживали, скорбели, возмущались. Чарльз это слышал - эмоции были такими чистыми и едиными, что пробивали все щиты, совершенно выжали его, и перед обратным перелетом он постарался отвлечься на что-то более приятное. Они с Эриком все-таки стали переписываться, и во время обратного полета Чарльз решал, что именно и как напишет в своем следующем письме, тщательно продумывая каждую фразу, чтобы не было совсем уж очевидно, как ему не хватает их разговоров по вечерам. Но написать письмо ему было не суждено.
Только попав домой, Чарльз сразу почувствовал чужие мысли: неторопливые, собранные. Эрик или видел, как к особняку подъехала машина, или и сам уже научился чувствовать, когда Чарльз его читает; сказать было трудно. Когда Чарльз въехал в кабинет (Шон предупредил заранее, где именно расположился Леншерр, и выглядел при этом весьма недовольным), он его ждал. Чарльз видел, как Эрик напрягся, бросив взгляд на инвалидное кресло, почувствовал ярко вспыхнувшее чувство вины, и с удивлением понял, что в глубине души уже давно простил его.
- Здравствуй, Эрик. Я скучал.
Конец.